BE the change you want to see in the world

Начало — дело ответственное. Как начнешь, так и пойдет. Начать нужно правильно: неверная нота, интонация — и... На мое приветствие дети сдержанно промолчали.

— Заказывайте, что вам слепить. — Бодряцкий тон, заигрываю, но куда деваться, разве что сбежать сразу.

А они смотрят во все глаза: не та... Прежде у них был другой педагог.

— Антилопу, — раздался голос.

— Антилопу? Именно антилопу? — переспрашиваю в надежде, что дети пощадят, закажут что-нибудь попроще.

— Антилопу, — подтверждают хором.

Как же она выглядит? Быстро бегает — длинноногая, кажется, с рогами, стройная («стройная, как антилопа»), животное типа «коза».

Повернувшись спиной к детям, спешно леплю антилопу. Пальцы вылепливают рога, выглаживают поджарый живот. Да, а хвост, какой у нее хвост? Глаза ясно какие — грустные, раскосые, большие. Вот, оказывается, как выглядит антилопа. Скачи, антилопа!

— Настоящая! — дети изумлены.

И я изумлена не меньше их, никогда не лепила антилопу, а вот приперли к стенке, и вышло.

— А где ее дети, антилопыши? — узнаю голос крохи с чубчиком.

— Антилопики, антилопята, антилопяточки, пяточки, следы...

Дети повскакали с мест, пытаются перекричать друг друга. Сопливый малыш раскраснелся, сжал ручонки в кулаки, барабанит по стене.

— Мальчик, вытри нос!

— Я не мальчик, а девочка Полина. Мне четыре года, но платка у меня нету, к сожалению.

С носом мы управились. Но как же лепить детенышей? Без рогов, как маленьких козлят. Чем они отличаются от козлят?

— Козел без хвоста, что человек без рогов!
— заявляет крупная, басовитая девочка. Ее зовут Уля Бернардир. — А вы знаете, если сделать одноглазого циклопа, сколько надо пластилина?

— Сколько?

— Больше пятиэтажного дома. А люди будут как горох.

— Тогда сколько пойдет на антилопыша? — спрашиваю.

— Два гороха, — отвечает не задумываясь.

— Тогда возьми два гороха (подаю ей пластилиновые катышки) и покажи.

— Нет, я не умею. Мы с учительницей антилопу не проходили.

— Я тоже не проходила. Но если не бояться, все получится.

— Хоть с закрытыми глазами? — спрашивает Полина. — Вот и закройте свои глаза, — велит она мне.

Остается повиноваться. Хотя я не говорила, что могу лепить с закрытыми глазами.

— И слепите море, — озадачивает меня Полина.

— Море легче нарисовать.

— Вы море нарисуйте, а волны слепите. Их надо в одну и другую сторону. Смотрите как.

Не успела глаза открыть, а в руках у Полины пластилиновая синусоида.

— Туда-сюда, — приговаривает, лепит волны, ставит их на дощечку, одну за другой, — теперь пароход. Сделаем блюдце, в него спичку, на спичку — бумажку...

Никакого порядка в моем уроке нет. Собиралась лепить с ними простейшие геометрические формы (вот, оказывается, что я собиралась делать!) по программе предшествующего педагога, а тут уже и волны, и пароход.
«Что если сделать волшебное царство антилопы, эта антилопа на самом деле заколдованная царевна. На корабле подплывает к берегу царевич...» — Бормочу как бы для себя, проговариваю сюжет, но Полина меня слышит и продолжает:

— ...У царевича есть расколдовка. Он ее к спине царевны приложит, как пластырь, и она превратится... Вот вам пластырь.

Полина протягивает мне лепешку.

Куда ее прилепить? Разве что себе на спину. Расколдуюсь и перестану быть учительницей, стану просто человеком, и тогда буду играть с детьми вовсю. Нет, какой из меня педагог, за такое дело нельзя было браться! Но дети не дают мне продыху. И правильно, нечего рефлектировать. Мне же хорошо здесь, так хорошо, как бывало только в детстве. Вряд ли одним уроком я так уж им наврежу.

— А вот вам корона, — спешит ко мне мальчик, ростом еще меньше Полины.

— Это лепешка, пластырь, а корона должна быть с зубчиками, — говорю и вижу в коробке из-под пластилина прекрасную стеку с зубцами. — Если провести ею по лепешке...

Мальчик с ходу подхватывает мою идею. Бежит на свое место, находит такую же стеку, и все дети в полном упоении производят короны. Десять корон, а царевна одна. Или пока ни одной. До конца урока — 10 минут. За это время дети не успеют слепить царевну. Значит, это должна сделать я. Ведь стоит прикоснуться расколдовкой к антилопе, и она тотчас на наших глазах превращается в царевну. Таков уговор.

— От волшебства все получается, — шепчет мальчик, приставляя корону ко лбу.

Это он уже царевич, гордый и неприступный.

Царевна готова. Прячу ее в рукав. Благо, он широкий. Хватит места и для антилопы. Ведь их надо быстро поменять местами.

Выстраивается очередь с расколдовками и коронами. Момент ответственный. Пожалуй, пока надо задействовать расколдовки, а с коронами — другая игра. На одну голову десять не надеть. Пусть гонцы по всему свету ищут царевну. У каждого гонца в руках — по короне. Всем в мире перемеряли, никому не подходит. И пересекли они бурное море...

— Когда будем превращать? — грозно спрашивает Уля.

У нее корона огромная, а царевна щупленькая, слеплена наскоро.

Операция расколдовки прошла удачно. Теперь антилопа у меня в рукаве, а царевна восседает на троне — Полина его успела вылепить.

— А корону мерить?

Я выкладываю детям непростую историю с примеркой короны. Им все ясно, кроме одного — где гонцы?

— Они в пластилине. Их замуровали туда враги. Сказали: не привезете царевну, не освободим вас из пластилиновой тюрьмы. Слышите, как гонцы плачут: «Освободите нас, дети, освободите!»

— А как? Я не умею освобождать, — смущается Уля.

Да, это я дала маху. Придется освобождать гонцов. Но кто сказал, что гонцы должны быть похожими на людей точка в точку? Сделаю просто: отщипну с обеих сторон брикета руки-ноги, а голову вытяну сверху.

— Человек безглазый, — замечают дети.

— И безротый.

— И безмозгий.

— Мозги как ты слепишь? Их не видно. Лучше без мозгов.

— Без мозгов они не найдут. Я так лепить не буду. Лучше сама пойду со своей короной и найду, — Уля решительно направляется со своей короной к царевне.

Общество протестует: это игра против правил. Я не останавливаю Улю. Все равно ее корона царевне не подойдет. Разве что в качестве юбки. Вот пусть девочка сама в этом и убедится.

Расчет оказался верным. Уля пошла «уменьшать» корону. Гонцы готовы, стоят с коронами наперевес.

— Гонцы, скачите к антилопе во весь дух! — командую я.

— На чем? — Полина смотрит на меня круглыми глазами.

Ненавижу время, готова сразиться с ним врукопашную. Почему сейчас мы должны расстаться на самом интересном? Потому что придет следующая группа. А почему она должна прийти и все нам нарушить? Потому что существует расписание. А тогда вот что:

— Гонцы, слезайте с коней, видите — река, идите вброд. Коней оставьте на берегу.

— А кони не замурованы? Их спасать не надо?

— Нет, они на свободе, — показываю за окно, — пасутся.

Дети приникают носами к стеклу, ищут коней. И в сумерках всем мерещатся кони, и берег реки, и трава, хотя стоит зима, и ничего этого нет и в помине.

Я почти уложилась в урочное время. Все короны подошли. Мы водрузили их одну на другую и венчали царевну на царство разноцветной башней.

— Царевича нету, — опять заметила Полина.

— Он ждет в царстве, он заболел уже от ожидания. — Это Уля пришла мне на помощь.

Такая версия всех устроила.

— А мы всегда будем играть? — спросил самый маленький, с чубчиком.

—Всегда, — ответила я не раздумывая. Так оно и вышло.

Мария Монтессори полагала, что главная задача воспитателя – это создать активную развивающую среду, в которой нет случайных предметов и деталей. Каждый элемент такой среды должен выполнять строго определенную функцию. Едва ли не первое, что делает Монтессори в своей новой школе, это раз и навсегда выдворяет из класса Ее Величество Парту, которая, как она полагает, ограничивает не только двигательную активность, но и познавательные способности ребенка. Парты заменяются легкими столиками и ковриками, которые ребенок может самостоятельно перенести по своему желанию в любой уголок комнаты.

Но главное в системе Монтессори – не пособия и не методики – это Ребенок, единственный в своем роде, уникальный и неповторимый. И, будучи единственным в своем роде, он имеет право на индивидуальную, рассчитанную на него одного систему обучения. Мария Монтессори обучала по индивидуальным программам по сорок малышей одновременно. Каким образом? Она просто предоставила каждому ребенку самостоятельно разрабатывать для себя свою индивидуальную программу обучения, выбирать, чем, когда и как ему заниматься развивающей среде, созданной педагогами.
Система Монтессори предоставляет каждому ребенку поистине безграничную свободу выбора. Каждый ученик здесь может по собственному усмотрению решать, чем бы ему хотелось сегодня заняться: счетом, географией или чтением, постирать или посадить цветок.
( Read more... )
И все же, думается, главное даже не это. Вспомним ключевое слово системы Марии Монтессори: «свобода», свобода мыслящего, образованного человека, умеющего отвечать за себя и свои поступки, человека, уважающего и право других людей на такую же степень свободы.

Прочитайте внимательно труды великой Монтессори и попробуйте увидеть своего ребенка ее глазами: он уникален и неповторим; он наделен от природы безграничными возможностями и жаждой познания, и задача любящих мудрых родителей – уважать право малыша быть самим собой, ежедневно и ежечасно создавать для него развивающую среду, в которой он мог бы удовлетворить свою любознательность, мягко и тактично направляя кроху на пути познания, полном радостных открытий и озарений. Вот – главный урок Марии Монтессори.

Содействие приобретению языковых навыков

Общие рекомендации

1. Сократите количество прямых вопросов.
Родители из самых лучших побуждений часто задают много вопросов, веря, что они развивают речь ребенка. Вот вопросы, которые родители используют излишне часто:
• Что это?
• Что ты хочешь?
• Что ты делаешь?
• Как это называется?
Старайтесь избегать этих вопросов, хотя совсем от них избавиться, конечно, невозможно. Родители могут слушать, как каждый из них разговаривает, когда общается с ребенком. А потом напоминать друг другу о необходимости сокращения вопросов.

2. Комментирование.
Наблюдайте за действиями ребенка и комментируйте их, как если бы это был его внутренний голос. Как только вы станете задавать меньше вопросов, вы заметите, что вы больше комментируете. Вопросы и команды задерживают развитие речи. Комментарий способствует ее развитию.

3. Ждите и подавайте сигнал.
В коммуникативном обмене взрослый ожидает, с явно выраженным на своем лице ожиданием, глядя на ребенка. Ожидание состоит в том, что, когда взрослый произнес фразу, ребенок должен сказать свою. И если он это делает, следует его поощрять.
Что значит выражать ожидание? Установите зрительный контакт. Слегка приоткройте рот. Приподнимите брови. Склоните голову и тело в направлении ребенка.

4. Создавайте коммуникативные ситуации.
Будьте настороже, но не предугадывайте каждое желание ребенка. Создавайте маленькие моменты, когда ребенку надо вас попросить о том, что ему нужно.

5. Используйте больше жестов и мимику лица.
Преувеличенное использование жестикуляции и мимики необходимо для развития речи. Не будьте зажатыми. Привлекайте внимание ребенка движениями, а ваши жесты могут помочь ему понять то, что не всегда ясно со слов.

6. Моделирование.
Моделированием называют образец того, что должен сказать ребенок. Вместо исправления ошибок продумайте, как показать пример. Для кого угодно слышать, как его целый день исправляют, было бы угнетающе. В моделировании есть положительный заряд, а в корректировании ошибок – отрицательный.

7. Облегчайте сложность речи.
Моделируя речь, стройте короткие простые фразы. Так вы добьетесь максимального понимания и надежду на воспроизведение ребенком вашего образца. Например, если ваш ребенок еще не употребляет слов, говорите с ним фразами из одного слова по мере возможности. Если он приближается к двусложному уровню, сокращайте предложения до двух слов.

8. Используйте преувеличение интонации, громкости и темпа речи.
Этот прием помогает завладеть и удерживать внимание ребенка. Вот почему песни и рифмовки хорошо стимулируют развитие речи: они ритмичны и содержат повторы. Вы можете пропеть песню и сделать паузу, чтобы ребенок подхватил.

9. Зрительный контакт.
Смотреть в глаза тому, с кем разговариваешь, важно. Смотрите на ребенка и учите его смотреть на вас. Указание должно быть простым: «Смотри на меня».

10. Взаимная реакция (отклик).
Это почти, само собой разумеется. Чтобы содействовать увеличению спонтанной речи, крайне важно, чтобы вы на нее отвечали и тем самым стимулировали самостоятельную речь ребенка. Не оставляйте без внимания попытки ребенка общаться, хоть вербально, хоть невербально. Реагируйте как-нибудь. Отвечайте словами или жестами, только отвечайте, тем самым вы будете учить ребенка, что за его речь всегда есть награда.

11. Сделайте общение удовольствием.
Говорите приятным голосом. Часто улыбайтесь. Пусть общение ассоциируется у ребенка с теплотой, любовью и радостью. Старайтесь оставаться ненапряженными. С какой стати ребенок станет общаться, если это не доставляет удовольствия? Будьте игривы, творите. Выдумывайте.

( Read more... )

основные тезисы:
разница между фонематическим принципом и принципом букваря
формирование фонематического слуха с помощью стихов
развитие понимания живой речи через совместное письмо

Оригинал взят у teasub в Марина Аромштам: как научить ребенка читать?

хочу поделиться - прекрасное пособие с описанием упражнений на артикуляцию


( + упражнения )

вот это очень хочу обсудить

Оригинал взят у germanenka в Кто такие арии и откуда куда они шли

БУДУ ПОСТЕПЕННО ДОБАВЛЯТЬ

Андрей Сахаров. "Дипломатия 1939 - 1945 годов"

Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, директор Института российской истории Андрей Николаевич Сахаров рассказывает о роли дипломатии накануне и во время Великой Отечественной войны

БУДУ ПОСТЕПЕННО ПОПОЛНЯТЬ ПОСТ

Далхат Эдиев. "Арифметика населения"

Эта лекция интересна еще и потому, что рассказывает об основных понятиях демографиии и о том, как высчитываются те или иные демографические показатели. Весьма любопытно

Юрий Пивоваров (Историк, академик РАН, профессор, директор Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН).
"Традиции русской государственности и современность"




И вот несколько цитат из этих лекций, которыми мне показались не просто интересными. А чрезвычайно . И кроме всего были для меня в некотором смысле если не откровением, то новым ракурсом. Я их несколько сократила, но, надеюсь, без потери смысла.
Вообще всем интересующимся историей рекомендую не пожалеть времени и послушать, очень интересные размышления


И там ( в Третьяковке) есть картина художника – Ге. Да, типичная русская фамилия Ге. Такая картина, знаете, такая продолговатая. А там стоит молодой человек, опустив глаза. А перед ним стоит вот такой мужчина моего возраста. Значит, с короткой такой, генеральской, стрижкой. И спрашивает его: «Что есть истина?». Картина так и называется. А этот молодой человек так понуро опустил глаза. Это Понтий Пилат и Иисус Христос. Спрашивается, а почему это Христос, сын Бога, опустил глаза и не говорит, что есть истина. Я долго не мог понять. Потом понял, когда стал книжки читать. А в христианстве невозможен этот вопрос. В христианстве возможен вопрос: кто есть истина? Христос и есть истина. Поэтому он и не отвечает этому генералу и захватчику Иудеи, Понтию Пилату, Иисус Христос.


Христианство – это религия персоналистическая. Личностная религия. (...) Мы приняли христианство из Византии. Не с Запада, не из Рима, из Византии. И это сразу отгородило нас от общеевропейского, общезападного пути. Сразу же отгородило нас. Потому что латынь – язык западного католицизма, язык межнационального общения, я, который связывает всех, воедино оказался для древних русичей, наших предков, недоступен. Ну, только, может быть, для некоторых книгочеев. И взяли мы христианство из Византии не на греческом языке. Поскольку византийское христианство преимущественно было на греческом языке. А взяли мы на каком языке? На древнеболгарском, который и стал церковно-славянским. Поскольку за столетие до принятия христианства Кирилл и Мефодий, как мы знаем, изобрели азбуку и так далее. Это нас отгородило даже от основного движения православия Византии. И отгородило нас от византийской учености, культурности, от византийского права и так далее. То есть, с одной стороны, мы сделали шаг в круг европейских христианских народов. А с другой стороны, одновременно сделали шаг как бы в изоляцию.


В двадцатом веке замечательный философ, Георгий Владимирович Федотов, сказал. Он комментировал конец монголо-татарского ига. Тысяча четыреста восьмидесятый год, как нас учили в школе. Конец татаро-монгольского ига. Хотя оно, на самом деле, продолжалось дальше. Но не важно. Какой фразой он все подытожил? «Ханская ставка была перенесена в Кремль». Ханская ставка была перенесена в Кремль. То есть хан переехал в Кремль. То есть Москва отатарилась, омонголилась, и русский царь, русский великий князь – это хан. В известном смысле, он, конечно, прав.
А дело в том, что, находясь два с половиной столетия под монголами, русские князья, приезжая, ну, в основном, в Сарай, да, когда уже была Золотая орда, то есть западная часть Монгольской империи, они встречались с каким-то совершенно невероятным типом власти, который они раньше не видели ни в Европе, ни у себя на Руси. Это был невероятный объем власти у одного человека. Вот монгольский тип власти, это когда один человек все, а все остальные – ничто. Он может все абсолютно. Все остальные – его родственники, его дети, жены, там, я не знаю, кто, там, князья, - это, вообще, никто. Ничто. Их не существует. Он один субъект. Остальные – ничто. Это не было характерно для древней Руси. Но вот столетиями находясь в таком, в творческом политическом общении с монголами, русские князья стали привыкать к такому типу власти. Но власть – это и договор. Вот современная власть в Европе и на Западе, она имеет элементы и насилия, но и договора. Когда мы заключаем договор: да, я тебе подчиняюсь, но на таких условиях. Я рабочий, работаю у тебя на заводе. Но вот, условия такие. Такая оплата, такая, так сказать, социальная помощь, и так далее. То есть, есть договор. Самоограничение. Я уступаю тебе, ты уступаешь мне. Монгольская власть полностью отрицает всякий договор. Всякую конвенцию. Всякое сотрудничество и согласие между двумя. Монгольская власть – это исключительно власть насилия. И, вот. Они тоже не плохие. Они не хуже и не лучше других. И мы не хуже и не лучше других. Но так в кочевнических империях по-другому, видимо, было нельзя. И вот русские перенимают это. Русские цари, русские великие князья постепенно перенимают именно эту культуру власти. Именно этот тип власти. Именно это политическое отношение. И это становится все сильнее, сильнее, сильнее.
И даже уже впоследствии, во времена, так сказать, более близкие к нам, в такие цивилизованные и красивые. Был такой император Павел Первый. Да? Это сын Екатерины и отец Александра Первого, которого убили, который правил недолго. Он был человек по-своему совершенно замечательный. «Наш романтический император», называл его Пушкин. Он однажды, беседуя с французским послом, сказал ему: «В России только тот что-то означает, с кем я разговариваю. И только тогда, пока я с ним разговариваю». Это очень точная формулировка русской власти.

Интереснейшая лекция о черноморском регионе, о Крыме и роли венецианцев и генуэзцев в развитии региона,
новые для меня лично факты о работорговле в регионе и жизни "рабов" после продажи их, а также о "куме" - жене по контракту на время пребывания в регионе представителя торговой фактории Генуи или Венеции ))






апд
в комментах положу еще одну интересную довольно (но ничего нового, просто интересно рассказанная) лекцию из этого цикла Андрей Зорин. "Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века" - с точки зрения истории культуры - собственно рассказ о том, что происходило в среде русских "интеллектуалов" ( в осн литературных) в 19 в
апд 2
в комменты не выходит